Бросок через всю войну
На одной из колонн Рейхстага сохранилась надпись: Соколовский (не генерал) из Керчи.
Наше знакомство
Впервые я увидел этого человека в далеком 1968 году. Мы, ученики- первоклашки. в первый раз переступившие порог школы, знакомились со своим директором: небольшого роста, коренастый. с высоким лбом и легкими залысинами над висками, он нам казался грозным и неприступным. К своим тридцати восьми годам Алексей Александрович Соколовский (именно так звали нашего директора) не только прошел всю войну (eё участниками в те годи были практически все мужчины от тридцати лёт и старше), но и уже в течение нескольких лет руководил коллективом школы №15. которая несколько позже получила №8 и стала называться именем Героя Советского Союза старшины Давида Тибоевича Доева — воина- осетина. погибшего в боях за Керчь.
Из года в год, по мере дальнейшего знакомства с директором, он нам представлялся все более жестким и строгим, а его любимое выражение «разгильдяи» звенело после каждого умышленного или неумышленного нарушения учебной дисциплины. В случаях неповиновения учителям, их слова: «Сейчас отправлю к директору!» вмиг делали нас пай-мальчиками и пай-девочками.
Но, помнится, однажды, я все же «прокололся» и попал-таки «на ковер» к директору. У меня тряслись, все поджилки и ноги подкашивались. Когда я переступал порог директорского кабинета. И что бы вы думали? Встреча тет-а-тет с директором на поверку была совсем не такой страшной, как рисовалась. Алексей Александрович оказался добрым к приветливым человеком, а спокойная профилактическая беседа пошла мне только на пользу, как, впрочем, и всем тем, кого учителя «отправляли к директору».
А уж когда в пятом классе Алексей Александрович стал преподавать у нас географию, мы его сразу признали своим лучшим учителем (да не обидятся на меня другие наши учителя... впрочем, едва ли кто-то из них остался в живых), а географию - любимым школьным предметом, любовь к которой у меня сохранилась на всю жизнь.
С Колони на Колонку
Практически всю сознательную жизнь Алексей Александрович Соколовский прожил в Керчи и по праву считает себя керчанином. Однако родился он на хуторе Колоня из десяти-двенадцати крестьянских домов, расположившихся на берегу речушки Ирклей. что в Кировоградской области.
В четырехлетием возрасте Алексей лишился отца. Неизвестно где и при каких обстоятельствах подстерегает человека смерть: пройдя всю империалистическую войну, потомственный гончар Александр Корнеевич Соколовский остался жив, а однажды, наступил на ржавый гвоздь и умер от заражения крови. Было ему всего двадцать восемь лет.
Спустя год мать Стефанида Кузьминична вышла замуж за Корнея Петровича Саганенко. Жили бедно, как и все хуторяне, поэтому глава семьи, прознав о том, что требуются кадры на металлургический завод имени Войкова, поехал в Керчь на заработки, где стал работать прокатчиком металла. Спустя два года, когда Корней Петрович основательно определился на новом месте, он перевез к себе семью. Жили на Колонке (бывшее название нынешнего поселка Войково). Вот так десятилетний Алексей Соколовский стал керчанином, переехав с Колони на Колонку.
Так начиналась война
После скончания школы №2 имени Желябова в 1940 году Алексею Соколовскому всего три-четыре месяца довелось пожить на гражданке. Осенью того же года был объявлен набор призывников 1920-1921 годов рождения для прохождения службы в рядах Советской Армии.
Эшелон из Керчи, который по пути пополнялся призывниками из других областей Украины, прибыл на станцию Чертков, где базировался 169-й артиллерийский полк. Здесь-то и начал Соколовский свою воинскую службу.
— Период кадровой довоенной службы — вспоминает Алексей Александрович, — запомнился тем, что из нас, ещё «сырого материла», усиленно готовили настоящих воинов: уделялось много внимания изучению артиллерийской специальности, другим военным наукам. Запомнились частые выезды на полевые учения, а еще — частые ночные тревоги и облавы для поисков бандеровцев, которых в то время в окрестностях Чертова было предостаточно. Батарея из ста двадцати человек была многонациональной: грузины, армяне, евреи, немцы, русские — все жили дружной семьей и серьезно относились к воинской службе.
Здесь, в Черткове, и застала Соколовского война. А потом было отступление. Батарея участвовала в обороне Киева, Харькова, после чего была переброшена к берегам Волги, где формировалась третья Сталинская линя обороны.
И лишь посла разгрома гитлеровцев под Москвой бойцы воспрянули духом: фашистов не только можно, но к нужно бить! И направление военных действий начало двигаться на запад. В феврале 1942 года 169-й артиллерийский полк был переброшен на Волховский фронт, на подступах к блокадному Ленинграду. Артполк долгое время геройствовал в этих краях...
Цена карты - дороже жизни
В одном из наступлений на город Кириши подразделением добровольцев на самом опасном участке командовал начальник штаба артдивизиона старший лейтенант Каратунов — татарин из Симферополя Не доходя 20-30 метров до немецких блиндажей, он был убит На войне — явление обычное. Но дело усугублялось тем, что в планшете у погибшего штабиста была карта с дислокацией соседних частей. А это ЧП.
Командование поставило задачу — разыскать тело Каратунова и вернуть карту. Каждая вылазка добровольцев заканчивалась неудачей. Одни не могли разыскать тело старшего лейтенанта среди множества трупов, другие гибли, так и не добравшись до нужного места.
Очередной парой добровольцев вызвались Василий Тюнис и Алексей Соколовский. Основательно подготовились к вылазке, которая была намечена на ночное время суток в расчете на то, что в темноте лазутчикам легче скрыться от глаз врага. Но какие же ночи под Ленинградом в июле? Сумерки — не более. И то — два-три часа. И за это время надо успеть выполнить сложнейшее и опаснейшее задание.
Солдаты ползли среди битого кирпича, скрываясь от пулеметных очередей врага за лежащими многочисленными трупами или в канавах с жидкой грязью. Наконец Соколовскому посчастливилось наткнуться на тело старшего лейтенанта. Не сдержав эмоций, он закричал своему напарнику: «Нашел!» И тут же по кирпичам и по трупу, за которым спрятался боец, защёлкали пули от автоматной очереди. Соколовский с трудом стал оттягивать от немецких блиндажей тяжелое мертвое тело Каратунова,
три дня пролежавшее на жаре. На помощь подоспел Тюнис, и вдвоем они оттащили тело старшего лейтенанта а безопасное место.
Соколовский и Тюнис вручили пакет с картой командиру дивизиона капитану Ларину и сразу же свалились отдыхатъ. Старший лейтенант Каратунов был похоронен на опушке леса южнее Киришей.
Выстрел в упор
Работа артиллерийского разведчика заключается не только в том, чтобы находить цели противника, но и корректировать огонь своих орудий. Вот для этих цепей и предстояло группе разведчиков переправиться через реку Висла.
Солдаты нашли старую лодку, спустили на воду, расположились в ней сами и, за неимением вёсел, стали грести, кто доской, кто прикладом, благо, дул попутный ветер и разведчики без особых проблем достигли противоположного берега.
Оставив лодку на берегу, каждая группа заняла свой наблюдательный пункт. Стрельбы прошли нормально. Разведчики Соколовский, Письменный и радист Дьяченко спустились с чердака дома и неожиданно увидели четырёх немцев, которые крались из-за угла в проходной двор. Разведчики открыли по ним автоматный огонь, в результате чего два фашиста были убиты, а еще двое успели скрыться.
На берегу сошлась ВСЯ группа. Предстояло найти вёсла, ибо теперь надо плыть против ветра Разведчики разбрелись вдоль длинного навеса, под которым стояли лодки, валялись доски и всякий хлам. Соколовский подошел к сооружению из помидорных ящиков, напоминавшему некую каморку, и в надежде найти там вёсла, заглянул внутрь. В темноте проявились контуры человека, и в тот же миг в лицо разведчика полыхнуло яркое пламя. Но мгновением раньше Алексей успел отклониться. И это его спасло.
«Ребята, немец!» — прокричал Соколовский, двумя, тремя прыжками достигнув берегового ската, и только успел за ним скрыться, как раздался взрыв брошенной вслед гранаты. Осколки пролетели над головой разведчика.
Убегающего и стреляющего на ходу рыжеволосого крепкого парня одним выстрелом сразил Василии Письменный. У убитого в карманах были обнаружены три документа — на немецком, польском и русском языках, два пистолета — парабеллум и браунинг №1, называемый «женским» из-за его миниатюрности. Видимо, именно из браунинга немец стрелял в Соколовского. А не попал по той причине, что у таких пистолетов очень короткая прицельная линия. Пуля чиркнула у правого уха, сделав небольшую царапину. Впрочем, после выстрела в упор везет в одном случае из тысячи.
В должности артиллерийского разведчика Алексей Соколовский со своей батареей прошел через всю войну и дошел до Берлина. А на одной из колонн Рейхстага, в цокольной ее части осталась надпись, выцарапанная ножом: «Соколовский (не генерал) из Керчи»
Александр Прибеженко
Соколовский Алексей Александрович, самодеятельный поэт и солист хора Память. Вот одно из его стихотворений:
Звезда России
Куда девалась ты Мессия,
Что в «завтра» светлое звала,
Где мощная страна Россия,
Что к миру мир с собой вела?
От века ты скалой стояла,
Отпор давала всем врагам,
И вдруг сама, как сноп упала.
Без стона, молча к их ногам.
Дорога та, что мы шагали
Была крепка, крепка, как сталь,
Мы гордо шли, мы создавали
Духовность, Нравственность, Мораль.
Мы удивительный народ-
Спаси нас Бог, помилуй!
Как ни дави, а он живёт-
Растёт всё с новой силой!
Россия, милая Россия!
Чем я могу тебе помочь?
«Что ты ответишь мне» - спросил я
«Где твоя сила, твоя мощь?»
Что мне ответить мертвецам,
Суворовским богатырям?
Или спасителям твоим,
Солдатам-сталинцам живым?
Как дальше жить? Ответ в одном
Двустишья в каждой строчке
Или опять в Союз пойдём,
Иль перемрём поодиночке.
В России, родине моей,
Пройдёт не много лет и дней,
И засияет, как всегда,
России яркая звезда!
Ах, как верны эти слова,
Что я услышал на досуге,
От них кружится голова,
И вера к другу крепнет в друге.
Ещё воспрянет ото сна
Товарищ, верь! Твоя страна!
И возродится великан-
Союз Рабочих и Крестьян!
Соколовский А.А.
