После ранения в 1942-1943 годах участвовал в партизанском движении в Смоленской области. В 1943 году был направлен на Украинский фронт механиком-водителем 212-го отдельного танкового полка.
В 1944 году Вячеслав Петрович получил второе ранение и находился на лечении в Иркутске, где был комиссован по ранению, после этого приехал на Украину, в деревню. В колхозе работал заведующим молочной фермой, бригадиром тракторной бригады, председателем сельского совета. В деревне женился и прожил со своей супругой 63 года. Родили и воспитали семерых детей, девятерых внуков, семерых правнуков.
А сколько интересного мы нашли в интервью, которое было сделано с ним ещё при жизни...
Вот оно:
Отца я не бачил, он погиб раньше, чем я народился. Его корабль шел с рейда в Кронштадт. В это время мой дядя на другом корабле плыл на рейд и бачил, як он на мину наскочил. Их разорвало пополам.
Дядя тоже был моряк, вин богато ходил на море. С девяти лет пошел во флот музыкантом: плавал на «Марате» и на других кораблях. Потом погиб под Ленинградом в районе Колпино.
Бушевала революция, был голод. Мама работала уборщицей в политотделе штаба Краснознаменного Балтийского флота, поэтому нам давали хороший военный паек.
Мать померла, когда мне шел седьмой год. В церкви родственники ее отпели, а когда вынесли на улицу, то музыка заиграла - военные моряки играли траурный марш. Определили меня в детдом, оттуда я вышел в 1932 году пятнадцати лет отроду. И беспризорничал, и замерзал, и голодный был - всяко случалось.
В 1938 году с Ленинграда я призвался в армию. Попал в танковую часть под Калугой, в ней учился на механика-водителя. Наша часть была вооружена танками БТ-7. Боевые машины стояли в боксах, а мы занимались на учебных, которых было штук пять. БТ-7 - нормальные танки. Пушка на них стояла «сорокапятка». Только, вот может, броня была уже тонковата для того времени.
В 39-м нас по тревоге подняли и отправили на Халхин-Гол, однако в боях мы не поучаствовали. Только подошли к границе, стали готовиться к бою (у нас забрали комсомольские билеты, документы), как Япония договорилась с нами (СССР) о перемирии.
Наша бригада базировалась в Забайкалье до 41-го года. В мае 1941 года нас снова погрузили на платформы. Танки тщательно маскировали ветками, а с нас снимали петлицы. Ехали в обстановке строжайшей секретности. Было объявлено, что едем в Афганистан. Доехали до Новосибирска, там нас развернули на Алма-Ату. Поехали по бескрайним степям.
- Как вы узнали о начале войны?
- В 17 часов 22 июня поезд остановился в поле, мы пошли до кухни брать обед. Вдруг всех построили и объявили о начале войны. Двенадцать часов шла война, а мы еще ничего не знали. Тут же эшелону дали «зеленую улицу» - через Украину. В Орше разгрузились с платформ, почали заводить танки. Не заводятся! До Белоруссии мы ехали примерно суток восемь, у некоторых танков окислились клеммы. Тут уж кто как выкручивался. Некоторые - крутили вручную стартер, другие – рвали буксиром.
На третий-четвертый день по прибытию в районе Смоленска мы пошли в атаку. Командиры нам дали направление, танки пошли вперед. Был бой. Мы погнали его (врага). Богато техники он побросал. Потом вдруг встали. Ну не знали мы, где нам заправляться, куда ехать. А связь тогда была – катушка на плечах! От штаба до штаба. Рации не было.
(Очень похоже, что Вячеслав Петрович участвовал в танковом сражении под Сенно 6-10 июля 1941 года. В наградном листе В.П. указывается 33-й полк 17-й танковой дивизии. Лист подписан генерал-лейтенантом Курочкиным. Интересно то, что Курочкин в нем ошибочно записан командующим 22 армии. 17-я танковая дивизия сформирована в июле 1940 г. в ЗабВО в составе 5-го МК. Дислоцировалась в районе Борзи. К началу войны имела 255 БТ-7 и другие машины. 15 июня началась переброска дивизии на Украину, но после начала войны с 5-м МК отправлена на ЗФ. 5 июля участвовала в контрударе 20-й армии под командованием П.А. Курочкина на Лепельском направлении. Продвинувшись на 20 км, почти сутки простояла без горючего, возобновив наступление 7 июля. 8.07 вела встречный бой с 18-й танковой дивизией противника в районе Дубняков. После потери большей части танков дивизия выведена в резерв в район Орши. В дальнейшем участвовала в Смоленском сражении. 28 августа дивизия расформирована и на ее базе создана 126-я ТБР. Командир - полковник И.П.Корчагин. Прим. – С.С.)
В одном из боев командир танка кричит: «Справа ребята горят! Вот она стерва! Дави ее!» Резко развернув машину, я пошел к ней (пушке) по дуге, ховаясь за бугорок. Смотрю – расчет разворачивает пушку на нас. С разгону на нее брюхом сел… Гусеницы крутят, а танк застрял. Качается туда-сюда, двигатель воет. Вправо-влево рычагами дергаю. Пули защелкали по броне. Командир машины верещит: «Ну что же ты? Давай родной». Он конечно молодец, не растерялся. Люк открыл, давай, значит, гранаты кидать. Танк качался-качался, но все же слез с неё. Гусеница зачепилась, танк развернуло. Проутюжил расчет вдоль ровика…
Командиром у нас был поволжский немец по фамилии Донгаузер. После наступления мы оказались без топлива. Замаскированные ветками танки стояли на окраине леса. В 100 метрах от нас по дороге сплошным потоком двигались немцы. Стрелять?! Нет смысла, сразу погибнем. Некоторые экипажи бросили танки и ушли. Мы с еврейчиком остались. Як же его? По-моему Цукерман. (Судя по наградному листу, вместе с Вячеславом Петровичем у боевой машины остался сержант Урбанович Михаил Михайлович, - 1917 года рождения. Национальность – белорус. Прим. – С.С.) Нам Донгаузер сказал: «Возьмите хворост, положите к трансмиссии и поджигайте». Сказал и ушел. Два дня мы с этим еврейчиком бродили по лесу. Потом распотрошили какую-то брошенную машину. Подогнали к ней танк, слили в него бензин. На другой день подстрелили немецкий грузовик, с него кое-чем разжились. Вот примерно так проблуждали пятнадцать суток по тылам немцев. На третью неделю вернулись в свою часть.
Наш лейтенант пришел пешком в полк и сказал, что танк подбитый, экипаж без вести пропал, чи сгорел. А через некоторое время появились мы. Сидим у танка, покушать нам тут чего-то дали... О нас доложили командиру полка, он вызвал к себе Донгаузера.
- Твой танк?
- Мой.
- А где же экипаж?
- М-м-м-м-м….
Тут мы подходим. Командир полка вытащил пистолет и два раза выстрелил лейтенанту в грудь. Застрелил его без суда и следствия!
31-го августа в 41-м году я был награжден медалью «За отвагу». В тяжелом сорок первом!
А второй раз нас уже подбили, кажется в районе Кардымово, чи Вязьмы. Попали в засаду, отбивались, пытались перескочить через грунтовку. Снаряд вдарил в топливный бак, сбоку справа вспыхнуло горючее. Все попрыгали з танку в траву.
Мы с ним (Урбановичем?) танк бросили – он уже догорал. Оказалось, что мы в окружении. Решили пробиваться на восток. Брели-брели. Вдруг напоролись на немца. Он стоял у будки, что-то охранял. Попытались, мы было пройти мимо. Метров десять прошли от будки, он вдруг кричит: «Рус, хальт! Комм, комм хер». Что делать? Надо идти. Подходим.
- Партизанен?
- Ни.
- Ваффэн? Пуф-пуф?
- Ни.…
Ощупал обоих, оружия не было у нас. Меня тычет в грудь и говорит: «Ду, вассэр. Водичка. Поняль?»
А этому командует: «Картофельн. Давай-давай».
Наварили картошки, уселись на ящиках. Вин вытащил з ящику консервы, шнапс разливает в снятые с ремня маленькие кружки-колпачки. Плоские такие, примерно грамм по двести. Мы выпили. Он посмотрел, вдруг как заорёт: «Шайзе. Цуэрст эссен. Поняль? А-а-а, руссен. Айн биссхен…Кляйн-кляйн…Шнапс».
- Так Вы попали в плен?
- Ни. Мы его ночью убили. Продуктов трошки…
- Как это убили?!!!
- Да очень просто. Палками его забили, чи еще как. Ударили хорошо по голове, да и всё. Винтовку забрали, консервов трохи. А смотреть на него, чи шо?
Стали идти дальше. На следующий день в лесу нас подобрал представитель подпольного обкома Смоленска. Он направил наш экипаж в штаб партизанского отряда «Бати». (Партизанское соединение “БАТЯ” действовало в северо-западных районах Смоленской области. Сформировано в марте 1942 г. из разрозненных партизанских отрядов и групп, возникших в августе-сентябре 1941 г. Командир Н.З. Коляда, комиссар П.И. Соколов. Прим. – С.С.) Там нас расспрашивали, кто мы и откуда - проверяли. Повоевал в партизанах трошки. В марте 1943 года с группой партизан перешел через линию фронта на «большую землю».
Когда в Иваново приехали, захотели в театр идти. А я в валенках разбитых, да в фуфайке обгорелой. Вот что тут делать? Что нашел, то и надел.
Человек с десять нас было. Приходим в кассу, на нас як на утопленников смотрят – «Все билеты проданы, но мы сейчас что-нибудь придумаем». Директор принес из канцелярии стулья, поставил в боковые проходы. Перед началом было торжественно объявлено: «Товарищи, к нам на спектакль пришла группа партизан. Давайте поприветствуем героев». Посмотрели спектакль, а потом на пересыльный пункт. Офицеров отправили на проверку в лагерь НКВД, рядовых быстро раскидали по воинским частям. Меня же, как механика-водителя определили в танковую часть под Иваново. Приехал туда начальник штаба, посмотрел мое дело - «Ага, был в тылу у немцев. В танковых частях таким служить не разрешается». Попал в пехоту.
Формировался пехотный полк. Присылали призывников 1924 года рождения, и большинство было из заключенных. Во время войны на работу на пять минут опоздал – получи срок. Богато там таких опоздавших было. Отличные хлопцы были, с такими можно воевать.
Вдруг командиру полка приходит бумажка: «Направить шоферов, трактористов на обучение в танковую часть». Случайно узнав об этом, я стал упрашивать командира роты: «Послушай, я ж механик-водитель. Отправь меня. Все-таки кадровый танкист, до войны три года прослужил и трошки пороху понюхал». Не хотел он меня отпускать. Тогда я пошел до командира полка – «Товарищ комполка, разрешите к вам обратиться без разрешения командира роты. Так и так. У вас бумажка на обучение пяти человек шоферов в танкисты. Меня учить не надо, я уже механик-водитель. Прошу направить меня в танковую часть». Он подписал мне направление, и я с этой бумажкой опять до командира роты. Тот психанул….
Все-таки я ушел от него в учебный танковый батальон. Смотрю – «помпотех» батальона схему рисует, да так неаккуратно. А я трошки рисовать умел, знал системы: и холодильные, и водяные, и масляные. Предложил ему: «Давай я нарисую». Тот обрадовался, снял меня с занятий. Дней пять я был у него помощником.
Из батальона меня перевели в резерв. Приехал покупатель из 212-го танкового полка, с которым я дошел до Запорожья. Под Кривым Рогом меня як ранило в ноябре месяце, так я на фронте больше и не был…
- Как вас ранило? Помните?
- Помню. В руку и в ногу. В ноябре после праздников. Мы сначала стояли после взятия Запорожья. Потом дошли до Днепра, в 12 часов ночи стали нас переправлять на другой берег. По какой-то нужде я танк остановил, экипаж вышел. Покрутились туда-сюда. Вдруг обстрел. Командир машины заскочил в танк, а я взял свой автомат и хотел залезть на танк. И как ударило меня осколками. Насквозь пробило. Что это было? Снаряд, граната, мина… Понятия не имеем.
- В книжке указано, что вас было ранение в 1942 году.
- Да. В январе 1942-го. Люк открыл, стал пехоту подгонять, чтоб они быстрее на танк лезли. Осколок как вдарит. Я в танк упал. Кровь трошки пошла. В госпиталь забрали.
- Сколько танков БТ-7 потеряли Вы?
- Считай, что два. Один сгорел. Второй подбили в районе Кардымово-Вязьма.
- Противника во время танковой атаки видно?
- Ну а як же. В триплекс смотришь. Куда едешь-то видно. Сверху зеркало и внизу зеркало, пуля не пробьет.
- Помните кого-либо из сослуживцев по 41-му году?
- У нас был старший лейтенант Шибаев. Имя не помню. Нормальный командир.
- Т-34 в 41-м часто встречался?
- Как мы начали воевать, их особо не было. КВ пару раз бачил. А вот про тридцатьчетверку хочу сказать. Зимой 39-го с Дальнего Востока нас в количестве 60-ти человек отправили в Харьков на завод Мальцева изучать тридцатьчетверку. Прямо в цеху мастера нам преподавали и объясняли что к чему. Два месяца мы там были. Танк очень понравился. Тридцатьчетверку немецкая пушка поначалу не брала. Тот выедет, немец по нему стреляет. На борту як сварка, а бронь не пробивает. А БТ-7 бывало, насквозь бьет.
- Тяжело было передачи переключать на Т-34?
- Ну, как сказать. Конечно, силу прикладывать надо. На поворот бывало, рычаг двумя руками рвешь.
- У партизан довелось повоевать?
- Дали нам для проверки такое задание: два человека вроде как бы пленные, а три переодетых полицая их ведут. Мы должны были зайти в хутор до определенной хаты, закинуть туда три-четыре гранаты и тикать. Нам сказали, что в ней живет немецкий офицер. Но что-то у нас сорвалось – мы его не нашли. Прошли всю деревню, пошли до леса. Бачим – землянка, а у землянки часовой. Рядом стоит на трех ножках пулемет. Подходим. Из землянки вышел офицер, что-то сказал солдату. Он сразу – «Эй, рус. Комм, комм». Мы к нему уже приблизились метров на двадцать, у каждого по гранате. Сзади говорят: «Как только к землянке подходим, сразу кидаете туда гранаты и тикать». Один из наших «конвоиров» подкатил к немцу, прикладом его раз в лицо – тот забулькал, - хоп! - повалился на спину. Мы гранаты покидали и примерно метров пятьсот бежали в лес, который близко был от дороги, хотя немцы его в свое время богато порубили.
Ну, добежали. Никого не ранило. А стрелять-то стали будь здоров. Не могли успокоиться минут тридцать-тридцать пять.
Потом ходили по селам забирать полицейских. Куда их потом отправляли? Мы не знаем. Понятия не имеем.
Один раз зимой вышли на дорогу, засели в кустах. Протянули провод через дорогу. Ехал мотоцикл, зачепился и летит-кувыркается. Один - сразу насмерть, двоих - добили. Оружие забрали, а мотоцикл не схотели брать. Куда с ним в лесу?
- Как Вы были вооружены в партизанском отряде?
- У меня был кавалерийский «карабинчик». А в танке у меня был наган. Почему пистолеты не давали? Потому что они выбрасывают гильзу. Попадет куда в передачу или под тягу.
- Вы помните командира партизанского отряда?
- Мы его так и звали «Батя». Он носил чин капитана.
(Командир соединения Коляда Никифор Захарович (партизанский псевдоним - "Батя") — один из организаторов красного партизанского движения в годы Гражданской войны 1918-1920 и Великой Отечественной войны 1941-1945.
Родился в Харьковской губернии. Из семьи крестьянина-бедняка. Участник Первой мировой войны. С началом революции в России, перешёл на сторону большевиков. В 1918 - 1919 воевал с вооружёнными силами Петлюры, командовал партизанским отрядом в Подольской губернии. Участник советско-польской войны 1920, военком 57-й стрелковой дивизии на польском фронте. С 1920 - член ВКП(б).
В 1922 - заместитель командующего партизанскими отрядами на Дальнем Востоке и член Военного совета партизанских отрядов Приморья. После победы Советской власти на Дальнем Востоке руководил Приморской рабоче-крестьянской милицией. В 1925 - 1930 - учился на восточном факультете Дальневосточного университета.
С началом Великой Отечественной Войны, в июле 1941 был направлен в Смоленскую область для организации партизанского борьбы в тылу немецких войск. Командовал соединением партизанских отрядов "Бати". Создал несколько отрядов и стал широко известен на Смоленщине как "Батя". В сентябре 1942 был награждён орденом Ленина.
Репрессирован в октябре 1942. 12 лет провёл в лагерях. Полностью реабилитирован в 1954. Вскоре после освобождения умер от инфаркта. Прим. – С.С.)
- В Запорожье тяжелые были бои?
- Ни. Запорожье прошли без единого выстрела - немец тикал. Дошли до завода «Запорожсталь», там повернули на отдых в Терсянку. Потом меня ранило. Лежал в госпиталях в Запорожье, возле Днепропетровска, а потом очутился в Иркутске.
В апреле 44-го комиссуют меня, приходит сестра с канцелярии.
– Больной Силин, отвоевался. Куда будете до дома ехать?
- Не знаю.
- Ну, як это не знаю. Где дом твой?
- У меня нет дома. Я детдомовский. Давай я к тебе поеду.
- Не шутите.
на ушла, а я лежу на кровати и плачу. Куда ехать? На фронте всем нужен был, а бездомный инвалид никому не надобен.
Рядом со мной один мужчина лежал, он еще в «гражданскую» свое хлебнул. При немцах жил в оккупации, а как освободили Запорожье, получил винтовку в зубы и попал на передовую. Суток не провоевал, его ранило. Вот он лежит со мной и говорит: «Вячеслав Петрович, не плач ридный. Вот тебе адрес в Запорожье. Приезжай до нас. Мужиков поубивало до черта, а жинок осталось много. Найдем тебе такую дивчину ладную, что обо всем забудешь.
Поехал к ним, а на Родину тянет. Но в Ленинград не пускали тогда. Если ты ленинградец, если жилплощадь сохранилась – пустят. Или же брали по заявкам. Но надо было торчать на вокзале десять дней и ждать. Так мне надоело вшей кормить. Не схотел ждать, поехал в Запорожье. Там встретился одноногий морячок из собеса, он и определил мою дальнейшую судьбу, направив меня в колхоз.
А в колхозе кем только я не был: Кладовщиком, заведующим фермой, на току работал, председателем сельсовета был.
Танкист Силин Вячеслав Петрович, великая отечественная война, Я помню, iremember, воспоминания, интервью, Герой Советского союза, ветеран, винтовка, ППШ, Максим, пулемет, немец, граната, окоп, траншея, ППД, Наган, колючая проволока, разведчик, снайпер, автоматчик, ПТР, противотанковое ружье, мина, снаряд, разрыв, выстрел, каска, поиск, пленный, миномет, орудие, ДТ, Дегтярев, котелок, ложка, сорокопятка, Катюша, ГМЧ, топограф, телефон, радиостанция, БТ-5, БТ-7, Т-26, СУ-76, СУ-152, ИСУ-152, ИСУ-122, Т-34, Т-26, ИС-2, Шерман, танкист, механик-водитель, газойль, дизельный двигатель, броня, маска пушки, гусеница, боеукладка, патрон
В Керчь приехал в 2005 году. У меня намечен план – дожить до 100 лет. Когда праздновал 95-тилетие, мне подарили книгу с надписью – «Вячеслав Петрович, желаем Вам обязательно прожить 1825 дней и более!»
Вы уделили мне внимание, это очень приятно. Спасибо вам, что не забываете нас и наши былые дела. Спасибо!
- Вам спасибо Вячеслав Петрович.
Интервью и лит.обработка: С.Смоляков
https://iremember.ru/memoirs/tankisti/silin-vyacheslav-petrovich/
https://military.wikireading.ru/62458
А вот и фильм, который был снят сего участием, и, конечно, с маленьким предисловием:
Ему 98 лет, Вячеслав Петрович Силин последний живой танкист, который участвовал в битве под Сенно 6-10 июля 1941. В ходе этого контрудара было потеряно 832 танка 5-го и 7-го мехкорпуса из 1400. Противостояли им 39-й и 47-й мотокорпус и 17-я танковая дивизия вермахта.
Он живет в Крыму, в городе Керчь. Войну Вячеслав Силин встретил механиком - водителем танка БТ-7 33 полка 17 танковой дивизии 5 механизированного корпуса. В том бою под Сенно его ранило в руку навылет и в ногу (осколок вышел через полтора месяца). Награжден медалью "За отвагу" в августе 41 года за вывод из окружения своего танка. В течении получаса Вячеслав Силин рассказывает как началась война для него, как он встретил первый свой бой и что было потом.
А вот немного его фото:
